Дни памяти

4 февраля (переходящая) – Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской

30 апреля

Свя­щен­но­му­че­ник Фе­о­дор ро­дил­ся 10 но­яб­ря 1889 го­да в се­ле Но­во­сел­ки Рос­лавль­ско­го уез­да Смо­лен­ской гу­бер­нии в се­мье диа­ко­на Ге­ор­гия Пет­ро­ви­ча Недо­се­ки­на и его су­пру­ги Фе­о­до­сии Пет­ров­ны. Окон­чив учи­тель­скую се­ми­на­рию, он в те­че­ние мно­гих лет ра­бо­тал учи­те­лем, а за­тем окруж­ным ин­спек­то­ром школ.
В 1913 го­ду Фе­дор Ге­ор­ги­е­вич же­нил­ся на де­ви­це Зи­на­и­де, до­че­ри про­то­ди­а­ко­на Иоан­на Му­хи­на, слу­жив­ше­го в се­ле Спас­ском. Зи­на­и­да в 1905 го­ду окон­чи­ла епар­хи­аль­ное учи­ли­ще и ра­бо­та­ла учи­тель­ни­цей в се­ле Но­во­сел­ки. В шко­ле, кро­ме дру­гих пред­ме­тов, она пре­по­да­ва­ла пе­ние, и ее школь­ный хор по­сто­ян­но участ­во­вал в цер­ков­ных бо­го­слу­же­ни­ях. Впо­след­ствии у Фе­до­ра Ге­ор­ги­е­ви­ча и Зи­на­и­ды Ива­нов­ны ро­ди­лось во­семь де­тей – пять маль­чи­ков и три де­воч­ки.

По­сле ре­во­лю­ции 1917 го­да Фе­дор Ге­ор­ги­е­вич в те­че­ние несколь­ких лет оста­вал­ся учи­те­лем Но­во­сел­ков­ской шко­лы. В 1919 го­ду пред­се­да­тель сель­со­ве­та дал ему та­кую ха­рак­те­ри­сти­ку: «Но­во­сел­ков­ское сель­ское об­ще­ство удо­сто­ве­ря­ет, что учи­тель Но­во­сел­ков­ской шко­лы Фе­дор Ге­ор­ги­е­вич Недо­се­кин, бу­дучи од­новре­мен­но пред­се­да­те­лем Но­во­сел­ков­ско­го куль­тур­но-про­све­ти­тель­но­го круж­ка и пред­се­да­те­лем школь­но­го со­ве­та, про­явил се­бя по­лез­ным и энер­гич­ным ра­бот­ни­ком по на­род­но­му об­ра­зо­ва­нию: по­сту­пив в на­шу шко­лу учи­те­лем, он немед­лен­но ор­га­ни­зо­вал куль­тур­но-про­све­ти­тель­ный кру­жок, в ко­то­ром ра­бо­тал не по­кла­дая рук до се­го вре­ме­ни в ка­че­стве пред­се­да­те­ля круж­ка, за что неод­но­крат­но по­лу­чал ис­крен­нюю бла­го­дар­ность от на­се­ле­ния… Ор­га­ни­зо­вав кру­жок, он все­ми спо­со­ба­ми ста­рал­ся под­нять куль­тур­ный уро­вень мест­ных граж­дан: чи­тал лек­ции… вел бе­се­ды по сель­ско­му хо­зяй­ству… ор­га­ни­зо­вал при шко­ле чи­таль­ню, при­об­рел… кни­ги и со­ста­вил биб­лио­те­ку, ор­га­ни­зо­вал шко­лу для взрос­лых и сам учил их гра­мо­те и, на­ко­нец, ор­га­ни­зо­вал в на­шей де­ревне хор… Ста­ра­ясь как мож­но боль­ше дать раз­ви­тия на­шим де­тям, он устра­и­вал с детьми экс­кур­сии, ли­те­ра­тур­но-во­каль­ные ве­че­ра… и ор­га­ни­зо­вал при шко­ле вы­став­ку уче­ни­че­ских ра­бот и кар­тин. Чтобы боль­ше раз­вить де­тей и при­не­сти им поль­зы, он вел за­ня­тия с уче­ни­ка­ми не толь­ко днем, но и ве­че­ром»[1].
В 1921 го­ду Фе­дор Ге­ор­ги­е­вич был ру­ко­по­ло­жен в сан диа­ко­на, а в 1922 го­ду епи­скоп Гжат­ский, ви­ка­рий Смо­лен­ской епар­хии Фе­о­фан (Бе­рез­кин) ру­ко­по­ло­жил его во свя­щен­ни­ка к Вве­ден­ско­му хра­му в се­ле Се­ме­нов­ском Гжат­ско­го уез­да.

В кон­це два­дца­тых го­дов, ко­гда уси­ли­лись го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь, вла­сти по­тре­бо­ва­ли от от­ца Фе­о­до­ра упла­ты боль­шо­го на­ло­га. Ко­гда он упла­тил, на­лог удво­и­ли, и его уже отец Фе­о­дор не смог за­пла­тить. За это он был в 1930 го­ду аре­сто­ван, при­го­во­рен к од­но­му го­ду за­клю­че­ния и от­прав­лен на ка­торж­ные ра­бо­ты в Кам­скую ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вую ко­ло­нию № 2. Адми­ни­стра­ция ко­ло­нии пи­са­ла о свя­щен­ни­ке, что, «на­хо­дясь на участ­ках Бе­рез­ни­ки и Чур­тан, он от­но­сил­ся к ра­бо­те на про­из­вод­стве вполне со­зна­тель­но… вы­пол­няя тя­же­лые физи­че­ские ра­бо­ты, чем слу­жил при­ме­ром для дру­гих за­клю­чен­ных»[2].
По­сле аре­ста от­ца Фе­о­до­ра все его иму­ще­ство, вклю­чая дом, бы­ло ото­бра­но; се­мья оста­лась без кро­ва и по­еха­ла вслед за ним, чтобы по­се­лить­ся близ ла­ге­ря. Мест­ная адми­ни­стра­ция сжа­ли­лась над се­мьей свя­щен­ни­ка, и их по­се­ли­ли в «крас­ном угол­ке». Отец Фе­о­дор вско­ре был оправ­дан су­дом, и вся се­мья вер­ну­лась в Се­ме­нов­ское, но дом их был за­нят, а храм за­крыт.
Отец Фе­о­дор пе­ре­ехал с се­мьей в Дон­басс и вме­сте со стар­шим сы­ном стал ра­бо­тать шах­те­ром на уголь­ной шах­те. Во вре­мя ко­ман­ди­ров­ки в 1932 го­ду в Моск­ву он от­пра­вил­ся в Пат­ри­ар­хию, чтобы ис­про­сить ме­сто свя­щен­ни­ка в од­ном из хра­мов Мос­ков­ской епар­хии, и был на­прав­лен слу­жить в храм в честь Ка­зан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри в се­ло Ива­ни­со­во Но­гин­ско­го рай­о­на, ку­да вме­сте с ним пе­ре­еха­ла и его су­пру­га с детьми. При­хо­жане от­ре­мон­ти­ро­ва­ли при­над­ле­жав­шую церк­ви быв­шую ра­нее нежи­лой по­строй­ку, и в ней по­се­ли­лась се­мья свя­щен­ни­ка.
При­хо­жане сра­зу по­лю­би­ли свя­щен­ни­ка за рев­ност­ное со­вер­ше­ние бо­го­слу­же­ний, за про­по­ве­ди и нес­тя­жа­тель­ность. У него не бы­ло ни­ка­кой уста­нов­лен­ной пла­ты за тре­бы: кто мог, да­вал сколь­ко хо­тел, а для бед­ных отец Фе­о­дор со­вер­шал тре­бы бес­плат­но. Ку­да бы и в ка­кое вре­мя дня или но­чи его ни по­зва­ли при­ча­стить боль­но­го, он ни­ко­гда не от­ка­зы­вал­ся, а сра­зу со­би­рал­ся и ехал, а ча­ще все­го шел пеш­ком. Его при­хо­жа­на­ми бы­ли жи­те­ли сел Ива­ни­со­во, Афа­на­со­во, Ба­бе­е­во, Сте­па­но­во, Еси­но и толь­ко на­чи­на­ю­ще­го­ся стро­ить­ся го­ро­да Элек­тро­сталь, ко­то­рый воз­во­дил­ся в ос­нов­ном си­ла­ми за­клю­чен­ных. В 1932 го­ду в конц­ла­ге­ре, ко­то­рый за­ни­мал­ся стро­и­тель­ством го­ро­да, скон­чал­ся свя­щен­ник – Ге­ор­гий Ни­ко­ла­е­вич Ле­виц­кий. Бла­го­че­сти­вые при­хо­жане Ка­зан­ско­го хра­ма вы­хло­по­та­ли у ла­гер­но­го на­чаль­ства раз­ре­ше­ние от­петь свя­щен­ни­ка и по­хо­ро­нить его по-пра­во­слав­но­му. Ве­ру­ю­щие при­вез­ли те­ло от­ца Ге­ор­гия в се­ло Ива­ни­со­во, отец Фе­о­дор сам об­ла­чил свя­щен­ни­ка и со­вер­шил его от­пе­ва­ние. Мо­ги­лу для по­чив­ше­го ко­па­ли отец Фе­о­дор и пев­чие. Ко­гда стра­да­лец был по­гре­бен, отец Фе­о­дор ска­зал: «Вот счаст­ли­вый пас­тырь, удо­сто­ил­ся по­гре­бе­ния та­ко­го, ка­кое по­ло­же­но, по­хо­ро­нен по-че­ло­ве­че­ски. А дру­гих бро­сят в яму как по­па­ло, квер­ху но­га­ми, и мо­ги­лу сров­ня­ют с зем­лей».
В 1937 го­ду го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь уси­ли­лись. Неко­то­рые при­хо­жане ста­ли го­во­рить от­цу Фе­о­до­ру: «Ба­тюш­ка, смот­ри­те, всех свя­щен­ни­ков за­би­ра­ют во­круг, мо­жет быть, вам оста­вить слу­же­ние?» Но он на по­доб­но­го ро­да пре­ду­пре­жде­ния и уго­во­ры все­гда от­ве­чал оди­на­ко­во: «Хоть день, да мой – и пред пре­сто­лом Бо­жи­им!»
26 ок­тяб­ря 1937 го­да но­чью кто-то по­сту­чал в дверь сто­рож­ки, где жил свя­щен­ник с се­мьей, и из-за две­ри раз­дал­ся го­лос пред­се­да­те­ля кол­хо­за: «Это я, Ва­си­лий Ва­си­лье­вич!» Зи­на­и­да Ива­нов­на от­кры­ла дверь, и все уви­де­ли, что за спи­ной пред­се­да­те­ля сто­ят во­ен­ные в фор­ме. Отец Фе­о­дор все по­нял и ска­зал: «Вы, оче­вид­но, за мной. Про­шу де­тей не бу­дить».
На сто­ле ле­жа­ли школь­ные тет­рад­ки и учеб­ни­ки, со­труд­ни­ки НКВД по­ли­ста­ли их, за­тем предъ­яви­ли ор­дер на обыск. Взя­ли се­реб­ря­ный на­перс­ный крест от­ца Фе­о­до­ра; уви­дев на бож­ни­це еще два на­перс­ных кре­ста, ко­то­рые при­над­ле­жа­ли его от­цу, про­то­и­е­рею Ге­ор­гию, взя­ли и их. Удо­вле­тво­рив­шись этим, они ска­за­ли свя­щен­ни­ку: «Со­би­рай­тесь, оде­вай­тесь, пой­дем».
Отец Фе­о­дор по­до­шел к де­тям, всех бла­го­сло­вил, а кто из ма­лень­ких спал, тех бла­го­сло­вил спя­щих. За­тем на­дел теп­лую ря­су и под кон­во­ем вы­шел из до­ма.
По­сле аре­ста свя­щен­ни­ка вла­сти при­ка­за­ли сбро­сить ко­ло­ко­ла. При­сла­ли ра­бо­чих. Во­круг хра­ма со­бра­лись при­хо­жане, мно­гие пла­ка­ли, ви­дя, как сбра­сы­ва­ют и раз­би­ва­ют ко­ло­ко­ла, столь­ко лет при­зы­вав­шие на мо­лит­ву не толь­ко их, но и их от­цов и де­дов.
На вре­мя след­ствия отец Фе­о­дор был за­клю­чен в тюрь­му в го­ро­де Но­гин­ске. Вла­сти об­ви­ни­ли его в контр­ре­во­лю­ци­он­ной и ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти.
– Контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти я не вел, – ска­зал свя­щен­ник.
– След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы по­сле бо­го­слу­же­ния про­из­но­си­ли с ам­во­на про­по­ве­ди ан­ти­со­вет­ско­го ха­рак­те­ра, – за­явил сле­до­ва­тель.
– Про­по­ве­ди мной про­из­но­си­лись ред­ко. В от­дель­ных из них я дей­стви­тель­но го­во­рил: «Пра­во­слав­ные, на­до укреп­лять ве­ру в Бо­га, са­мим ча­ще по­се­щать храм Бо­жий и дру­гих при­вле­кать к церк­ви…»
– След­ствию из­вест­но, что вы в бе­се­дах с ве­ру­ю­щи­ми при их об­ра­ще­нии к вам с прось­ба­ми со­вер­шить те или иные об­ря­ды ве­ли с ни­ми бе­се­ды ан­ти­со­вет­ско­го ха­рак­те­ра.
– При об­ра­ще­нии ко мне ве­ру­ю­щих с прось­ба­ми со­вер­шить кре­ще­ние или по­хо­ро­ны, ко­гда рож­де­ние или смерть еще не бы­ли за­ре­ги­стри­ро­ва­ны в загсе, я от­ве­чал, что со­вер­шить не мо­гу, так как на­до смерть или рож­де­ние за­ре­ги­стри­ро­вать в загсе. Ес­ли же это­го не бу­дет сде­ла­но, то ме­ня мо­гут при­влечь к от­вет­ствен­но­сти.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет дан­ны­ми, что вы вме­сте с цер­ков­ным со­ве­том ве­ли ак­тив­ную контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность, на­прав­лен­ную на срыв про­во­ди­мых ме­ро­при­я­тий.
– Чле­на­ми цер­ков­но­го со­ве­та ве­лась ак­тив­ная ра­бо­та, на­прав­лен­ная на то, чтобы вер­нуть об­рат­но изъ­ятую у нас цер­ков­ную сто­рож­ку, ко­то­рая обо­ру­до­ва­на под «крас­ный уго­лок» Ива­ни­сов­ско­го кол­хо­за. Я в этом де­ле ни­ка­ко­го уча­стия не при­ни­мал, но, на­обо­рот, удер­жи­вал их от этой борь­бы.
15 но­яб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла свя­щен­ни­ка Фе­о­до­ра Недо­се­ки­на к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре. При­го­во­рен­ных к дли­тель­ным сро­кам за­клю­че­ния от­прав­ля­ли со стан­ции Но­гинск. К по­ез­ду был при­цеп­лен тю­рем­ный ва­гон. Всех за­клю­чен­ных, сре­ди ко­то­рых бы­ло мно­го свя­щен­но­слу­жи­те­лей, по­са­ди­ли ря­дом с пу­тя­ми на снег, дол­го пе­ре­счи­ты­ва­ли и толь­ко по­сле это­го впу­сти­ли в ва­гон.
Отец Фе­о­дор был от­прав­лен в конц­ла­герь непо­да­ле­ку от стан­ции Мед­ве­жья Го­ра и ра­бо­тал на стро­и­тель­стве Бе­ло­мор­ско-Бал­тий­ско­го ка­на­ла.
Из ла­ге­ря отец Фе­о­дор в ав­гу­сте 1938 го­да пи­сал сы­ну Фе­до­ру, ко­то­ро­му бы­ло то­гда две­на­дцать лет: «Вот уже де­сять ме­ся­цев ис­пол­ни­лось се­го­дня, как я с ва­ми рас­стал­ся. Как хо­чет­ся те­перь мне всех вас ви­деть!.. За это вре­мя ты, на­вер­ное, под­рос и раз­вил­ся, и по­ум­нел еще бо­лее… Ме­ня по­сто­ян­но удив­ля­ет, что наш гео­граф Юринь­ка не мог на кар­те най­ти те ме­ста, где я на­хо­дил­ся и на­хо­жусь. Те­перь я по­ру­чаю это сде­лать те­бе. Это про­сто. Возь­ми обык­но­вен­ную кар­ту же­лез­ных до­рог, а у нас та­кие бы­ли, и смот­ри ли­нию же­лез­ной до­ро­ги от Ле­нин­гра­да к се­ве­ру до са­мо­го Се­вер­но­го Ле­до­ви­то­го оке­а­на и Мур­ман­ска. По­том рас­смот­ри в том же на­прав­ле­нии Ве­ли­кий Ста­лин­ский Бе­ло­мор­ско-Бал­тий­ский ка­нал – при же­лез­ной до­ро­ге есть Мед­ве­жья Го­ра (там же и ка­нал). Эта Мед­ве­жья Го­ра неда­ле­ко (ки­ло­мет­ров трид­цать-со­рок) от поч­то­во­го от­де­ле­ния Мор­ская Ма­сель­га, там же око­ло ка­на­ла к се­ве­ру, где те­перь я на­хо­жусь. Бы­ваю и на ка­на­ле. Будь здо­ров, счаст­лив и хо­ро­шо учись»[3].
Ра­бо­тая на ле­со­по­ва­ле, отец Фе­о­дор сло­мал но­гу и был пе­ре­ве­ден на ра­бо­ту в бон­дар­ную ма­стер­скую – де­лать боч­ки, уша­ты и то­му по­доб­ное. Здесь, несмот­ря на вы­со­кие нор­мы, ра­бо­тать ста­ло по­лег­че. С на­ча­лом Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны усло­вия со­дер­жа­ния за­клю­чен­ных в ла­ге­ре рез­ко ухуд­ши­лись, ино­гда их со­всем не кор­ми­ли. Из ла­ге­ря вбли­зи Мед­ве­жьей Го­ры отец Фе­о­дор был от­прав­лен в Онеж­ский ла­герь в Ар­хан­гель­ской об­ла­сти. Невы­но­си­мо тя­же­лые усло­вия за­клю­че­ния ока­за­лись для него непо­силь­ны­ми. Свя­щен­ник Фе­о­дор Недо­се­кин скон­чал­ся 30 ап­ре­ля 1942 го­да и был по­гре­бен в без­вест­ной мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Ап­рель».
Тверь. 2006. С. 165-172

При­ме­ча­ния

[1] Ф.Ф. Недо­се­кин. «Для се­мьи мо­ей (немно­го ро­до­слов­ной)». Ру­ко­пись.

[2] Там же.

[3] Там же.