Высокопреосвященный Филипп (в миру Виталий Стефанович Ставицкий), архиепископ Астраханский и Саратовский (1884-1952).

 Будущий архипастырь родился 14 апреля 1884 года в семье священника, протоиерея Стефана Ставицкого, служившего в городе Новоград-Волынске. Младенец крещен в честь преподобного Виталия Александрийского (память 22 апреля / 5 мая (н. ст.); + 609).

 По окончании Волынской духовной семинарии в городе Кременце Виталий Ставицкий в 1906 году поступил в Московскую духовную академию, которую успешно окончил в 1910 году. В годы учения в академии, он принял монашеский постриг. Его рукоположили в сан иеродиакона и иеромонаха.

 В стенах Троице-Сергиевой лавры он сблизился с Николаем Звездинским, будущим священномучеником архиепископом Дмитровским Серафимом (память 13 / 26 августа; + 1937).

 Вначале иеромонаха Филиппа назначили противосектантским миссионером в Черниговскую епархию, а через год на ту же должность в Киевскую епархию. Несколько лет отец Филипп ревностно и неутомимо трудился на миссионерской ниве, посещая села Киевской губернии, проводя многочасовые беседы с народом, составляя и издавая брошюры и листки, объясняющие вред сектанства.

 В 1915 году отца Филиппа направили в Америку и назначили ректором Нью-Йоркской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита. Здесь, как отмечали «Церковные ведомости», всего за один год, он сумел показать себя «смелым, горячим и красноречивым защитником Православной Церкви и идеалов русских и общеславянских». Архимандрит Филипп - один из инициаторов издания журнала «Ортодокс Аляска».

 6 августа 1916 года в Нью-Йоркском кафедральном соборе высокопреосвященный Евдоким (Мещерский), архиепископ Алеутский и Северо-Американский в сослужении других епископов, хиротонисал архимандрита Филиппа во епископа Аляскинского. В далеком, суровом северном крае тридцатидвухлетний архиерей делал все для объединения и укрепления вверенной ему паствы.

 В ноябре1917 года преосвященный Филипп возвратился в Россию по делам Духовной миссии в Америке. В Москве он принял участие в работе Всероссийского Поместного Собора, 5 / 18 ноября избравшего на Русский Патриарший престол митрополита Московского и Коломенского Тихона (Белавина), интронизация которого состоялась 21 ноября / 4 декабря, в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы в Успенском соборе Кремля. (1)

 С 11 февраля 2019 года по 28 августа 2019 года епископ Филипп временно управлял Смоленской кафедрой. С 15 октября 1920 года – епископ Смоленский и Дорогобужский. (2)

 Одним из важных моментов в жизни владыки Филиппа стала кампания по изъятию церковных ценностей в 1922 году. Приведенное ниже описание событий, на основании опубликованных документов того времени, в основном отражает точку зрения лишь одной, официальной стороны. В Смоленские события оказались вовлечены многие люди – от первых лиц государства до простых прихожан, защищавших свои храмы от поругания. Они не являлись исключением, так как противостояние реальное или негласное, искусственно созданное представителями власти, в то время происходило по всей России.

 25 февраля 1922 года Дмитрию Александровичу Булатову, возглавлявшему в то время Смоленский губисполком и губком, пришла телеграмма с постановлением Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) об изъятии церковных ценностей. В нем говорилось: «…местным Советам…изъять из церковных имуществ …все драгоценные предметы из золота, серебра и камней …и передать в органы Наркомфина». Телеграмму подписал Председатель ВЦИК М.И. Калинин. (3)

 В начале марта 1922 года преосвященный Филипп через директора и профессора Московского археологического института Александра Ивановича Успенского, совершавшего поездку по служебным делам в Смоленск и Витебск, получил воззвание Святейшего Патриарха Тихона по вопросу изъятия церковных ценностей, подписанное им 15 / 28 февраля того же года. О чем Святейший подтвердил во время его допроса 25 января 1923 года. В нем Патриарх разъяснял «всем верным чадам Российской Православной Церкви» сложившуюся обстановку и писал, что церковно-приходским советам и общинам разрешалось особым воззванием от 6 /19 февраля «…жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления», но ВЦИК 10 /23 февраля постановил «…изъять из храмов все драгоценные церковные вещи, в том числе и священные сосуды и прочие богослужебные церковные предметы». Далее Святейший Патриарх пишет, что «С точки зрения Церкви, подобный акт является актом святотатства, и Мы священным Нашим долгом почли выяснить взгляд Церкви на этот акт, а также оповестить о сем верующих духовных чад Наших. Мы допустили, ввиду чрезвычайно тяжких обстоятельств, возможность пожертвования церковных предметов, не освященных и не имеющих богослужебного употребления. Мы призываем верующих чад Церкви и ныне к таковым пожертвованиям, лишь одного желая, чтобы эти пожертвования были откликом любящего сердца на нужды ближнего, лишь бы они действительно оказывали реальную помощь страждущим братиям нашим». Власти воспринимали это третье воззвание Святейшего о помощи голодающим, как «открыто призывающее население к сопротивлению изъятию церковных ценностей». Позже, в сфабрикованном обвинительном заключении Верховного Суда РСФСР по делу Патриарха Тихона отмечалось «…Смоленские события, выразившиеся в резких столкновениях отдельных групп верующих с представителями местной власти и сопровождавшиеся жертвами, также стоят в непосредственной связи с воззванием». (4)

 Вскоре владыка Филипп дал интервью корреспонденту Смоленской областной газеты «Рабочий путь», в котором четко и ясно изложил свою позицию по изъятию ценностей.Приводим ниже фрагмент выписки из № 50 газеты за 7 марта 1922 года, направленный во все уезды области: «…3-го марта наш сотрудник посетил Смоленского епископа Филиппа и беседовал с ним по вопросу об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих.На вопрос сотрудника: «Должна ли церковь вообще помогать голодающим?», епископ Филипп ответил: «Безусловно, должна. В этом не может быть никакого сомнения». Относительно последнего декрета Советской власти об изъятии церковных ценностей для борьбы с голодом, епископ Филипп заявил: «Я вполне согласен. Так нужно было сделать. Изъять, по моему мнению, можно все вещи, не имеющие большого богослужебного значения и художественной и исторической ценности. Отдать то, что непосредственно связано с убеждениями человека, с его душой, трудно, - сказал епископ Филипп, - но если не только энтузиазм верующих, но и их стремление помочь голодающим дойдет до такой степени, что они захотят отдать на помощь голодающим не только то, что не нужно для богослужения, но и последний крест, - то кто же станет возражать. Значит так и будет». На вопрос о том, как относится местное духовенство и верующие к декрету об изъятии церковных ценностей, епископ Филипп сказал: «Я думаю, что никаких возражений с их стороны не встретится. Но, видите ли, продолжил он, - чтобы дело имело успех, нужно среди верующих создать уверенность, что все ценности эти пойдут именно на дело помощи голодающим. Нужно ведь признаться, что между некоторыми верующими и властью (какая бы она не была) всегда существовало и существует известное недоверие. Чтобы этого не было, нужно ввести в комиссию, которая будет реализовывать церковные ценности (в Центре) представителя от верующих. Это имеет огромное значение, ибо верующие, убедившись в целесообразности изъятия церковных ценностей, гораздо охотнее и с большим воодушевлением и в большем количестве их сдали бы. Это с одной стороны. С другой стороны, Советская власть, таким образом, была бы избавлена от всевозможных клевет, и всякие недоразумения были бы устранены». Позже стало видно, что это интервью и «Послание» владыки Филиппа к пастве, позволили не допустить серьезных столкновений верующих с властями в Смоленске и области. (5)

 Ранее, в конце февраля 1922 года в Смоленске создали Губернскую комиссию в составе: председателя Губисполкома, члена ВЦИК Булатова, завгубфинотделом Ровинского, представителя Помгола Морского и заведующего Губюстом Козловского. На первом заседании комиссии, состоявшемся 3 марта, Козловскому поручили «выработать систему работ изъятия ценностей по губернии». 6 марта на втором заседании комиссии «была учреждена краткая система плана работ и сконструирована подкомиссия для непосредственного изъятия ценностей по городу Смоленску». В нее вошли: член Губкомиссии Морской, представитель Губфинотдела Ломоносов, представитель Отдела Управления Баранцев, специалисты-эксперты: Борщевский, Смирнов и Фридович. Впоследствии Борщевский «по религиозным убеждениям» отказался работать в комиссии. Для проведения изъятия ценностей в губернии постановили создать уездные подкомиссии в составе: председателя Уисполкома, представителя Укомпомгола и Уфинотдела. Уже 7 марта во все уезды отправили соответствующие телеграммы и циркулярные письма, в которых давали инструкции о порядке изъятия. Подобное письмо с грифом «секретно» сохранилось в фондах Вяземского филиала Смоленского государственного архива. Под пунктом 3 в нем писалось: «Если при изъятии ценностей явно установится, что при изъятии может вызвать со стороны групп верующих какие-либо эксцессы, необходимо предупредить об этом полномочных представителей группы верующих данного прихода, указывая им, что за всякие беспорядки во время изъятия ценностей они всецело ответственны в судебном порядке. Если же это не подействует, то немедленно сообщить обо всем председателю Губкомиссии, излагая, в чем встречается затруднение и во что могут выявиться эксцессы».

 В Смоленске в первую очередь решили начать изъятия в кафедральном Успенском соборе. Предложили вызвать в комиссию представителей из Правления (братства) собора и договориться с ними о дне и часе работы подкомиссии. 8 марта из собора пришли члены братства Тараканов и Гуров, которым предложили «выделить из своей среды пять человек …для работ по изъятию ценностей совместно с комиссией». (6)

 В воскресенье 11 марта на собрании Смоленской соборной общины и верующих города Смоленска, состоявшемся Успенском соборе, записали в постановлении, «что касается вопроса об использовании ...на помощь голодающим священных сосудов, риз с икон и прочих предметов, имеющих религиозное и богослужебное значение, то это использование противно канонам нашей церкви и оскорбительно для совести верующих». Вместо пяти человек избрали комиссию из двадцати пяти человек, под председательством Василия Васильевича Теплова, бывшего преподавателя Смоленской духовной семинарии, кандидата богословия. Ему собрание верующих поручило «возбудить вопрос перед Губисполкомом о приостановке работ по изъятию ценностей». Тогда же отправили одного человека в Президиум ВЦИК «с ходатайством об отмене постановления об изъятии церковных ценностей». (7)

 Во вторник, 13 (12) марта члены технической комиссии по изъятию ценностей пришли к Успенскому собору, желая начать изъятие ценностей. Здесь они встретились с прихожанами, которые в количестве до трехсот человек собрались у стен собора. Соответственно, выполняя решение собрания, верующие не допустили комиссию в храм и «заявили, что они изъять ценности не дадут». Председатель комиссии Морской дать ему официальный ответ. Переговоры с ним от соборной общины вел Теплов. (8)

 В эти дни в Смоленской губернии, так же происходили события связанные с изъятием церковных ценностей.

 По сводке, поступившей в ГПУ в первой половине марта: «В Рославльском уезде наблюдается недовольство рабочих в связи с изъятием церковных ценностей. Распространяются провокационные слухи, что Соввласть чувствуя свою гибель, хочет все уничтожить».

 13 марта в здании Вяземского уездного исполнительного комитета состоялось собрание по вопросу изъятия церковных ценностей с присутствием священнослужителей. После доклада председателя Убюста Баранова свое мнение высказал епископ Вяземский Венедикт, викарий Смоленской епархии. «Достаточно вопрос выяснился об истощенности нашей страны, осталось только одно – это не тронутые ценности в церквях. Когда я читал декрет, я колебался, как вложить об этом в душу верующих, что вся любовь пойдет в руки нового назначения исповедания. Я бы не мог сказать, но нужно решиться на этот шаг, отдать, так как они пошли бы на наших братьев. …Мне только не нравится одно слово в декрете об изъятии, но в этом есть наша вина, ибо мы сами до сего времени не решились отдать в помощь голодающим нашим братьям Поволжья, ибо собираемый кружечный сбор по церквям - это также незначительные пожертвования. …Церковь и имущества являются (достоянием) Республики и Советская власть имеет право взять всегда его, но оно высказывает, чтобы на зов правительства высказывались (священнослужители), так как верующие идут за пастырей». …Постановили: «…Всем священнослужителям церквей завтра (14 марта) по окончании обеденной службы широко оповестить всех молящихся о положении голодающих Поволжья, о собрании комиссии, которая приступит к изъятию церковных ценностей». (9)

 14 марта представители комиссии «на автомобиле с ящиком и весами» отправились к Смоленскому Успенскому собору. Членов комиссии встретили около пятисот человек верующих. При этом после вызывающего поведения председателя комиссии Морского «…толпа набросилась на него и пыталась с ним расправиться». (10)

 В те дни в губисполком несколько раз приходили представители из собора и других приходов, прося приостановить изъятие, но всегда получали категорический отказ. На одном из таких совместных совещаний Геселис, представитель Троцкого, на просьбы верующих разрешить «…замену церковных ценностей другими ценностями» дал свое согласие, ссылаясь, что в Москве в Президиуме ВЦИК Петр Гермогенович Смидович такие решения принимал «…при условии замены металла на металл». Представители Смоленской комиссии с таким предложением Геселиса не согласились. (11)

 С верующими велись переговоры, на которых представители комиссии говорили «…о выкупе церковных ценностей, подлежащих изъятию». Но в протоколе закрытого заседания президиума Смолгубкома РКП (б) от 15 марта 1922 года указывалось, что «в случае предложения выкупа переговоры вести, но ни на минуту не приостанавливать подготовительные работы и фактическое изъятие». В одном из отчетов писалось, что «…эти переговоры имели и другую цель – отвлечь внимание верующих, составить среди них такое впечатление, что якобы мы не столь настойчивы в изъятии ценностей, желая с ними разрешить этот вопрос полюбовно». В том же документе отмечено о необходимости «…поговорить с епископом Филиппом в том смысле, что контрреволюционные заправилы пытаются вовлечь его в тяжелую историю, и что он должен выступить категорически против них». (12)

 В Смоленске руководители комиссии обратились к находящемуся в то время в городе Л.Д. Троцкому. На прошедшем совещании он дал указание комиссии «…временно приостановить изъятие и заняться вновь агитацией среди красноармейских частей». Затем он подтвердил свое распоряжение письменно. (13)

 В «Ежедневной сводке Информационного отдела ГПУ по вопросам об изъятии церковных ценностей за 1-22 марта (1922 г.) № 1» отмечалось: «Госинфсводка от 12,15 и 18/3. Настроение населения города Смоленска в связи с кампанией по изъятию ценностей возбужденное. В одном из районов произошло вооруженное столкновение между Комиссией и населением. Комиссия пыталась произвести изъятие церковных ценностей при помощи вооруженной силы. Население угрожает в случае изъятия ценностей устроить еврейский погром. Духовенство ведет себя сравнительно лояльно. В некоторых местах священники агитируют за сдачу ценностей. Среди железнодорожных рабочих распространяются слухи о том, что золото, изъятое из церквей, якобы пойдет на уплату контрибуции Польше. В связи с этим отношение рабочих к работам Комиссии недоверчивое».

 Председатель Смоленского губисполкома Д.А. Булатов 17 марта того же года направил шифрованную телеграмму в ГПУ и во ВЦИК М.И. Калинину о сопротивлении верующих города Смоленска изъятию церковных ценностей. Копии ее текста, сразу же направили из ГПУ для сведения всем членам Политбюро: В.И. Ленину, Л.Д. Троцкому, Г.Е. Зиновьеву, Л.Б. Каменеву, В.М. Молотову и И.В. Сталину. Булатов писал: «Попытка приступить к фактическому изъятию ценностей из Смоленского собора не имела успеха. Толпа верующих день и ночь находится в соборе и не допускает комиссию к работе. Все переговоры с выборными верующих ни к чему не привели. Беседовали по этому вопросу с Троцким, получены от него руководящие указания, которые проводим в жизнь. Сообщите, нужно ли действовать решительно». (14)

 18 марта (в некоторых источниках 15 марта), в присутствии преосвященного Филиппа, в кафедральном Успенском соборе состоялось собрание представителей всех приходов, на котором обсудили воззвание Патриарха. Перед этим его вызвали в губкомиссию чтобы выяснить его точку зрения на происходящие события и предложили «…воздействовать на толпу верующих путем обращения», на что владыка Филипп, по утверждению сотрудников комиссии, дал согласие и обещал выступить на собрании. На предложение, явно неисполнимое, представителя Губкомиссии Булатова, заменить ценности, имеющие «для верующих особо религиозное значение, другим равноценным металлом», собрание не согласилось. (15)

 19 марта, под грифом «весьма секретно», всем губкомам, обкомам и облбюро РКП (б) отправлена секретная шифротелеграмма ЦК РКП (б): «Ввиду имевших место осложнений на почве изъятия церковных ценностей, Цека предлагает впредь до особых сообщений от Цека приостановить проведение изъятий церковных ценностей. В настоящее время сосредоточить в этом деле все силы на подготовительно-разъяснительной агитационной работе». К телеграмме, отправленной в Смоленск, в конце текста добавили предложение: «Эта телеграмма не отменяет того, что установлено Вами совместно с Троцким». (16)

 24 марта на красноармейском совещании созданной по телеграмме ЦК специальной комиссии утвердили план, по которому было решено: «…приступить к изъятию сразу в трех местах, чтобы этим отвлечь и распылить внимание верующего населения; 1) поставить сильный вооруженный кордон у собора в момент изъятия ценностей из надежных курсантов, 2) Особый Отдел должен выслать в момент изъятия ценностей конный отряд на улицу». (17)

 25 марта в Президиуме губкома совместно с представителями Ревзапфронта Муклевичем и Новиковым одобрили этот план по применению вооруженной силы против мирных жителей. (18)

 27 марта из Вяземской уездной комиссии в область сообщали, что «…работа протекает удовлетворительно, …произошло два эксцесса; кончилось тем, что пришлось несколько человек арестовывать, в том числе и церковный совет».

 В этот же день в Москву из Смоленска прибыли делегаты XI Съезда ВКП (б) Булатов и Вихман, которые встретились с секретарем ЦК Молотовым, предложившим «действовать решительно». В Смоленск они направили соответствующую условную телеграмму. В Губисполкоме состоялось заседание президиума, на котором приняли решение: «1. Приготовиться к кампании по изъятию ценностей ко вторнику 28 марта с. г. 2. …операцию по изъятию ценностей начать со вторника 28/III». (19)

 28 марта в Смоленске произошли события, описанные в «Ежедневной сводке информационного отдела ГПУ о работе комиссии по изъятию церковных ценностей за 3 апреля (1922 г.) № 12»: «Настроение Смоленского населения возбужденное в связи с изъятием ценностей. 28/III во время прихода в собор КИЦЦ (комиссии изъятия церковных ценностей) с колокольни раздался звон, на который сбежался народ. Под давлением толпы комиссии и прибывшим с ней курсантам пришлось уйти из собора. Толпа избила нескольких курсантов. Вызванной военной силой по толпе был открыт огонь. Есть убитые и раненные. Были случаи стрельбы по курсантам с балконов и из окон зданий. На городском базаре велась погромная антисемитская агитация, были единичные случаи избиения евреев. Волнение частично перекинулось на железную дорогу: рабочих прекративших на 1,5 часа работу. Курсанты и стрелковые части вполне надежны в боевом отношении и стоят за необходимость изъятия церковных ценностей. УКЦЦ в Демидовском, Ельнинском, Мстиславльском, Ярцевском и Духовщинском уездах к работе еще не приступали. Настроение верующих крестьян возбужденное, отношение к коммунистам крайне враждебное. На собрании верующих в Мстиславльском уезде постановлено: ценности не сдавать, а жертвовать в пользу голодающих натурой». (20)

 Заместитель председателя Смоленского губотдела ГПУ И.Д. Ремизов 29 марта направил в Москву шифротелеграмму заместителю председателя ГПУ И.С. Уншлихту следующего содержания: «На 28 марта в 4 часа утра преступлено к изъятию ценностей церквей города Смоленска. Около 10 часов утра громадная толпа «верующих» большей частью из женщин кликушек, пыталась ворваться в собор, применяя насилие по отношению к охране. Были избиения красноармейцев, из толпы произведены отдельные выстрелы. Арестовано около ста человек, ведется следствие в срочном порядке. Выясняется организация, поставившая целью вызвать восстание. Среди арестованных есть эсеры. Была попытка разгрома еврейских ларьков на базаре. На некоторых фабриках была попытка снять рабочих и вызвать забастовку, но успеха не имели; настроение гарнизона неустойчивое. Изъятие ценностей протекает нормально. Подробности нарочным». 30 марта заверенная машинописная копия была направлена А.Г. Белобородову, члену Бюро Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей. Очень характерна фраза И.Д. Ремизова об «организации, поставившей целью вызвать восстание». Свои просчеты и грубую политику по отношению к верующим представители губернии пытались прикрыть сообщениями, изложенными в обостренной, заведомо ложной форме.

 30 марта секретарь Смоленского губисполкома Попов направил в ЦК Помгола и делегату XI съезда ВКП(б) Д.А. Булатову телеграмму (под грифом «секретно»). В ней он по-своему описал события, произошедшие в городе 28 марта. В ночь с 27 на 28 марта власти произвели всесторонние подготовительные работы по изъятию ценностей в Успенском соборе, мужском Троицком и женском Вознесенском монастырях. Ранним утром собор и монастыри окружили цепью курсантов. В 10 часов утра все три комиссии приступили к работе. В Вознесенском и Троицком монастырях все изъятия произвели без сопротивления, при полном содействии монашествующих и верующих. В Успенском соборе у комиссии сразу же произошли осложнения. В нем ночевали пятнадцать девушек, две женщины и пять мужчин. По прибытии комиссии, настоятель и двое верующих согласились участвовать в работе по изъятию ценностей. Но дверь собора была заперта изнутри, а где находились ключи – неизвестно. В это время к собору начала собираться толпа, как пишет Попов «по условному сигналу был устроен в нескольких церквях». Люди начали теснить цепи курсантов и солдат, бросать в них камни, снег и палки. У одного из красноармейцев отняли револьвер. Некоторых смели в сторону. Прогремели первые выстрелы. В это время подошли новые роты солдат. Несколькими выстрелами толпа оттеснили. Попов в телеграмме опускает информацию о том, что солдаты стреляли, не «в воздух», а по безоружным людям. Далее, он пишет, что «…по предварительным дознаниям: ранено шесть человек, одна женщина умерла; ведется расследование причин и обстоятельств ранений». После разгона собравшихся людей, дверь собора вскрыли и произвели изъятие ценностей. В городе «…были попытки разгромов еврейских лавок, избиения коммунистов, евреев». По докладу Попова, к 12 часам дня 28 марта и последующие два дня «…полная тишина; все идет нормальным порядком; предупредительные меры приняты; в губернии все благополучно». Эта же информация в сокращенном виде приведена в обвинительном заключении Святейшего Патриарха в апреле 1923 года. (21)

 На своем заседании 31 марта Бюро Центральной Комиссии по изъятию церковных ценностей рассмотрело вопрос «О восстании в Смоленске». В постановлении записали, что о произошедшем необходимо сообщить наркому юстиции Н.В. Крыленко «для назначения судебного разбирательства».

 Руководители и сотрудники Главного комитета по делам музеев и охране памятников искусства, старины и природы Народного комиссариата по просвещению (Главмузея) видели, что изъятие и последующее исчезновение и уничтожение церковных ценностей принимает необратимый характер. 31 марта они составили «Проект дополнений к инструкции ЦК Помгола …о порядке изъятия церковных ценностей…» (1922 г.), где в пункте № 7 просили «…выделить по всей Республике категорию церквей и монастырей, представляющих собой историко-художественные памятники в целом - музеи, обследовать их во вторую очередь не в столь спешном порядке». К этому документу прилагался «Список монастырей, соборов и церквей, хранящих исключительные историко-художественные ценности…». Заведующей Главмузеем в то время была Наталья Ивановна Троцкая (Седова), жена Льва Давидовича Троцкого, и известно, куда попадали многие из изъятых ценностей, о чем и беспокоился в своем интервью преосвященный Филипп. В том же 1922 году, Н.И. Троцкая, отвечая своему ближайшему помощнику, известному искусствоведу Игорю Эммануиловичу Грабарю, указывавшему, что «…необходимо сохранение наиболее ценных в археологическом и художественном отношении церковных вещей», сказала: «Вы не понимаете. Теперь не время разбираться, у Вас нет ничего кроме бумажек, а Вы думаете, что они нужны в Генуе. Нужно создать новый революционный фонд, так как только золотом мы сможем добиться признания нашей власти». В Смоленской губернии в «Список» Главмузея под пунктами № 81-86, включили следующие монастыри и храмы: «Г. Смоленск. 81. Успенский собор. Древние оклады. Ризница. 82. Богоявленский собор. Ризница. 83. Троицкий монастырь. Ризница. 84. Вознесенский монастырь. Ризница. 85. Авраамиевский монастырь. Ризница. 86. Болдино-Троицкий монастырь. Дорогобужский уезд». Как видно из этого документа, в сферу интересов Главмузея попадали ризницы главных соборов и монастырей губернии, и еще нескольких десятков городов и губерний России (всего 103 пп.). (22)

 Расследованием событий в Смоленске занялся сам Л.Д. Троцкий. 1 апреля 1922 года он отправил под грифом «совершенно секретно» телеграмму А.Г. Белобородову, члену ЦК РКП (б), заместителю наркома НКВД. Копии были направлены М.И. Калинину и И.С. Уншлихту. В ней Троцкий писал: «В Смоленской губернии, на почве изъятия ценностей необходимо сейчас выработать план действий с представителями Смоленской губернии. Может быть, необходимо с ними направить туда несколько работников из центра. Может быть, даже комиссию вроде той, которая выезжала в Шую. Следует также пригласить на совещание товарищей Тухачевского и Муклевича. Затягивать эту историю в Смоленской губернии для нас совершенно недопустимо, так как это слишком близко к польской границе». 3 апреля, Белобородов своей рукой оставил на телеграмме помету: «Заседание было 3.4, решение принято».

 В тот же день в Москве прошло заседание Бюро Центральной КИЦЦ по событиям в Смоленске. Приняли следующее решение: «1. Доклад т. Булатова об изъятии в Смоленской губернии принят к сведению. Просить ВЦИК утвердить комиссию для всестороннего расследования событий в Смоленске, в составе члена ВЦИК Тухачевского, Муклевича и члена Смоленского губисполкома Савченко. Доклад о результатах работы этой комиссии должен быть представлен в недельный срок во ВЦИК. 2. Предложить ГПУ обратить особое внимание на положение Западных губерний в связи с изъятием церковных ценностей».

 12 апреля Комиссия ВЦИК под председательством Михаила Николаевича Тухачевского, командовавшего тогда Западным фронтом, в составе: с решающим голосом: Тухачевский, Муклевич, Савченко; с совещательным голосом: Булатов, Попов, Апетер, Ремизов, Гайшпут, провела расследование «…инцидента 29 марта, произошедшего в Смоленске в связи с изъятием церковных ценностей». По непонятным причинам в «Протоколе заседания Комиссии» изменили дату трагических событий, с 28 на 29 марта (возможно опечатка). Вначале заслушали доклады Булатова, Аптера, Попова и Ремизова о событиях 29 (28) марта и зачитаны собранные материалы по этому делу. Комиссия постановила: «1. Признать действия гражданских и военных властей 29 марта вполне правильными и отвечающими обстановке. 2. Признать необходимым, сурово покарать идейных вдохновителей и руководителей движения 29 марта, направленного против советских органов и красноармейских частей, проводивших изъятие ценностей, для чего: а) принимая во внимание, что дело происходило в районе фронта - производство по сему, изъять из гражданских органов и передать в Революционный Военный Трибунал Запфронта; б) последнему назначить его к слушанию в самом срочном порядке, и отнюдь не позже 20 апреля; в) слушание производить, по военным соображениям, при закрытых дверях». Копии протокола заседания Комиссии направили: А.С. Енукидзе, В.И. Матвееву, А.Г. Белобородову и в Помгол. (23)

 16 апреля, исполняя принятое решение, М.Н. Тухачевский и Р. Муклевич отправили в Президиум ВЦИК, Верховный трибунал и ГПУ телеграмму с предложением провести процесс в Смоленске в Ревтрибунале Западного фронта, при закрытых дверях. И.С. Уншлихт направил телеграмму А.Г. Белобородову в НКВД, который переговорил по этому вопросу с председателем Верховного трибунала Крыленко. Секретарю ВЦИК А.С. Енукидзе поручили запросить Смоленск «о причинах, вызывающих необходимость слушания при закрытых дверях, и о составе коллегии трибунала». 27 апреля А.Г. Белобородов телефонограммой просил Н.В. Крыленко сообщить сведения о ходе процесса в Смоленске, напоминая, что после переговоров с ним А.С. Енукидзе принял решение об открытом слушании этого дела в гражданском суде.

 В начале мая 1922 года в Президиум ВЦИК направили доклад Комиссии по изъятию ценностей, подписанный председателем Смоленского губисполкома Булатовым и секретарем Поповым, где подробно излагаются события в Смоленске с 3 по 28 марта. Как сообщается в этом документе: «По городам за исключением Рославльского и Бельского уездов изъятие ценностей окончено. В селениях начнется сразу же после пасхальной недели. Предполагаем, окончить к числу десятому мая окончательно. Всего собрано ценностей по губернии: Серебра - 163 п. 36 ф. 6,5 з. 41 д. Золота - 23 ф. 17 зол. В настоящий момент ценности собираются в Смоленск, где происходит разборка и окончательная упаковка для отправки в Москву».

 15 мая в сводке губполитотдела о ходе изъятия ценностей отмечалось: «За время изъятия ценностей замечено разделение духовенства на два лагеря: к первому принадлежит духовенство, которое всеми мерами старалось внести тот или иной тормоз в изъятие ценностей и даже не стеснялось вести чисто контрреволюционную агитацию; ко второму принадлежит духовенство, которое согласно с изъятием ценностей …к последней категории необходимо причислить 70 % духовенства из сельских церквей, а также …Рославльского архиерея Вениамина, который всеми мерами старался внушить верующим необходимость сдачи ценностей». (24)

 9 мая 1922 года на квартире владыки Филиппа по ордеру Смолгуботдела произвели обыск, во время которого в передней комнате при домовой церкви «…под множеством старых архивных дел был обнаружен пакет среднего формата, адресованный «Аркадию Доморанскому келейнику епископа Филиппа»; в этом пакете была обнаружена рукопись, исписанная красными чернилами, под заглавием «Что такое коммунизм при свете истины»; один малый конверт, в котором находилось два письма, согласно которым епископ Филипп (гражданин Ставицкий) и указанные в письме лица изобличались в разных контрреволюционных действиях».

 22 мая против епископа Филиппа (Ставицкого Виталия Степановича) открыто уголовное дело № 18756. Но далее в этом деле читаем, что доносчики «сфабриковали два вышеуказанных письма вместе с рукописью, написанной красными чернилами», и что один из них «как частый посетитель квартиры Филиппа положил вышеуказанные письма и рукопись на шкаф в домовой церкви Филиппа с целью после сообщить об этом властям». Далее читаем: «На основании вышеуказанного заключаю, что граждане епископ Филипп ( Ставицкий) и другие явились жертвой ложного доноса и провокации граждан (указаны фамилии). В результате такого доноса был арестован Филипп и другие граждане. Полагал бы: в отношении граждан епископа Филиппа (Ставицкого), (перечисляются фамилии) дело следствием прекратить и сдать в архив. Уполномоченный».

 С мая 1922 года в Смоленске готовился судебный процесс по делу епископа Филиппа, инженера Залесского и других лиц участвовавших в защите церковных ценностей. Владыку обвиняли в том, что в своем послании призывал паству к сдаче церковных ценностей, а для руководства духовенства издал другое распоряжение, в духе патриаршем. Вероятно, под давлением сотрудников НКВД 9 июля 1922 года владыка Филипп признал обновленческое ВЦУ. (25)

 1-24 августа 1922 года Выездная Сессия Верховного Революционного Трибунала рассмотрела в Смоленске дело «о сопротивлении изъятию церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья в отношении епископа Смоленского Филиппа (в мире Ставицкого Виталия), настоятеля Смоленского кафедрального собора Ширяева и других граждан в числе 47 человек, значительная часть коих являлась представителями Смоленского соборного братства и членами приходов других церквей города Смоленска». (26)

 11-12 августа на «суде» проходил допрос владыки Филиппа. По поводу послания Святейшего владыка Филипп сказал: «В первых числах марта ко мне явился профессор Успенский и сказал, что вышел декрет ВЦИК об изъятии ценностей, что патриарх Тихон не сочувствует этому декрету и выпустил против него особое послание. Экземпляры этого воззвания – пачку в 15-20 штук – профессор Успенский вручил мне и вместе с тем сказал, что патриарх просит, чтобы через приходские советы возбудить протесты и ходатайствовать об изменении или об отмене этого декрета. Но я высказался против послания патриарха и приходских советов не созывал ». На вопрос, заданный ему председателем: «Полагаете вы, что послание патриарха Тихона является противодействием проведения в жизнь декрета об изъятии ценностей?», он ответил: «Да. Хотя в нем не содержится прямого призыва, но смысл, конечно, таков». (27)

 На Смоленском «суде» были приговорены к расстрелу Залесский, Пивоваров, Мясоедов и Демидов, как «непосредственные виновники беспорядков».

 Владыку Филиппа приговорили к общественному порицанию и освободили из-под стражи.

 Интересна судьба представителей государственной власти участвовавших в изъятии церковных ценностей. Каменев Лев Борисович (1883-1936) В январе 1935 года по делу «Московского центра» приговорен к 5 годам тюрьмы, в июле по делу «Кремлевской библиотеки и комендатуры Кремля» осужден к 10 годам тюрьмы, в 1936 по делу «Троцкистско-зиновьевского объединенного центра» приговорен к расстрелу. Крыленко Николай Васильевич (1885-1938), поддерживавший обвинения на всех сфабрикованных процессах, расстрелян в 1938 году. Уншлихт Иосиф Станиславович (1879-1938) расстрелян в 1938 году. Белобородов Александр Георгиевич (1891-1938) репрессирован, расстрелян в 1938 году. Зиновьев Григорий Евсеевич (Радомысльский Овсей-Гершен Аронович; 1883-1938) выступавший за «красный террор», в 1934 году арестован и осужден на 10 лет. В 1936 году по делу «Антисоветского объединенного троцкистко-зиновьевского центра» - приговорен к расстрелу. Троцкий (Бронштейн; 1879-1940) Лев Давидович, активно проводивший политику «красного террора» по отношению к политическим противникам, в августе 1940 года убит на вилле Койокан в Мексике испанским коммунистом Рамоном Меркадером. Незадолго до смерти он писал: «Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом и, следовательно, непримиримым атеистом».

 9 сентября 1923 года владыка Филипп принес покаяние в грехе отпадения в обновленчество Святейшему Патриарху Тихону и его возвратили на Смоленскую кафедру. (28)

 Весной 1924 года преосвященный Филипп, ушел в затвор, избрав место уединения в Абхазии близ Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря.

 26 ноября 1924 того же года епископ Филипп вместе с другими 36 владыками приезжал в Москву на общее архиерейское собрание. Его имя указано в списке архиереев, проживавших в тот период в Москве, поданном Патриархом Тихоном начальнику VI отделения СО ОГПУ Е.А. Тучкову. В списке также упоминаются епископы Валериан (бывший) Смоленский и Вениамин Рославльский. (29)

 После блаженной кончины Святейшего Патриарха Тихона, Патриаршим Местоблюстителем, согласно завещанию, назначен митрополит Крутицкий Петр (Полянский), о чем 12 апреля 1925 года в Московском Донском монастыре составлен акт, под которым среди подписей архипастырей стоят и подписи Филиппа, епископа Смоленского и Вениамина, епископа Рославльского. (30)

 В 1925-1927 годах владыка Филипп находился в ссылке в Тульской губернии.

 13 июня 1928 года его назначили на Астраханскую кафедру вместо временно управлявшего ей епископа Енотаевского Стефана (Гнедовского). В 1929 году его возвели в сан архиепископа. (31)

 Вместе с пятью священнослужителями из Астрахани, 26 /13 (ст. ст.) сентября 1929 года, владыку Филиппа арестовали, обвинили в контрреволюционном заговоре и посадили в тюрьму. На городских предприятиях и в учреждениях власти организовали митинги с требованием для них смертной казни. В марте 1930 года архиепископа Филиппа выслали на три года из Астрахани на спецпоселение в деревню Чукчино Усть-Цильмского района Коми-Зырянского округа. (32)

 В 1929-1931 годах Астраханской епархией временно управлял епископ Вольский Андрей (Комаров). Он объявил войну «фадеевщине» и «филипповщине», перестал поминать за богослужением имя правящего архиепископа Филиппа. Действия епископа Андрея привели к смущению прихожан, и его часто не пускали в храмы епархии. Вскоре преосвященный Филипп запретил епископу Андрею служить в епархии. (33)

 30 августа 1933 года высокопреосвященного Филиппа уволили на покой.

 С 23 февраля по август 1937 года он - архиепископ Омский. В том же году отправлен на покой (в ссылку). (34)

 Владыка проживал в городе Киржаче Владимирской области и затем в Борисоглебске Воронежской области.

 В ноябре 1943 года архиепископа Филиппа назначили на Иркутскую кафедру, но в епархию не поехал (назначения не принял).

 В декабре 1943 года его направили в Астрахань, с титулом архиепископ Астраханский и Сталинградский. (35)

 Как и в прежние годы, владыка Филипп, не щадя своих физических и духовных сил принялся за возрождение разоренной за предыдущие десятилетия епархии. Он неутомимо совершал Богослужения, открывал новые приходы, подбирал кандидатов и рукополагал их в диаконы и священники, проповедовал, ввел соблюдение Устава и благолепие в церковную службу.

 4 декабря 1943 года в Москве, в зале заседаний Священного Синода Святейшим Патриархом Сергием проведен чиноприем покаявшегося в обновленческом расколе «митрополита» Корнилия (Попова). На нем присутствовали архиепископ Филипп (Ставицкий), с титулом Иркутский, архиепископ Симон (Ивановский), Черниговский и Нежинский, епископ Димитрий (Градусов), Ульяновский и управляющий делами Патриархии, протоиерей Н.Ф. Колчицкий. (36)

 На Поместном Соборе, состоявшемся в Москве, в храме в честь Воскресения Христова в Сокольниках, 2 февраля 1945 года, как старейший по епископской хиротонии иерарх, член Собора, архиепископ Филипп произнес приветственное слово к новоизбранному Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I (Симанскому). В нем он в частности сказал: «В великих исторических условиях мировой жизни и небывалых еще в истории Церкви Русской обстоятельствах, когда вся Вселенская Православная Церковь в лице своих предстоятелей и представителей соединилась с нами в духовном, молитвенно-братском общении, здесь, в сердце нашей дорогой Родины, изволением Святого Духа, десницею Всевышнего, одними устами, одним сердцем, одной волей епископов, представителей клира и мирян Церкви Русской избран ты на престол первосвятителей Московских Патриархом Московским и всея Руси». (37)

 В 1945 году архиепископа Филиппа удостоили права ношения бриллиантового креста на клобуке. В 1946 году владыку Филиппа наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов».

 30 октября 1947 года его назначили архиепископом Херсонским и Одесским, но он на кафедру не поехал. Вместо него назначили епископа Николая (Чуфаровского), но он в Астрахань не приехал. С 12 декабря 1947 года владыку Филиппа оставили на Астраханской и Сталинградской кафедре. (38)

 С 4 марта 1949 года ему поручили временное управление и Саратовской и Вольской епархией. За почти четырехлетнее служение во второй епархии он смог произвести перемены в ее церковной жизни. Особое внимание он уделял развитию и укреплению Саратовской духовной семинарии. С 21 октября 1949 года он именовался архиепископом Астраханским и Саратовским. (39)

 Скончался высокопреосвященный Филипп 12 декабря 1952 года в Москве от кровоизлияния в мозг в Боткинской больнице.

 13 декабря в Успенском храме Новодевичьего монастыря у гроба почившего архипастыря Святейший Патриарх Алексий в сослужении с архиепископом Макарием (Даевым) совершил панихиду. По окончании заупокойной литургии, совершенной архиепископом Макарием 14 декабря, гроб с телом владыки Филиппа при пении «Святый Боже» и под звон колоколов установили в машину и отправили на аэродром, откуда он совершил самолетом свой последний путь в Астрахань. Многочисленное духовенство и паства со всей епархии съехались в кафедральный собор, чтобы проводить дорогого им архипастыря. 17 декабря после литургии и чина погребения совершенного архиепископом Одесским и Херсонским Никоном (Петиным) в Покровском соборе, владыку Филиппа захоронили в специально устроенном склепе, у северного придела. (40)

 Владыку Филиппа (Виталия Степановича Ставицкого) реабилитировали в 1989 году.

Примечания:

1. Святейший Патриарх Московский и всея России Тихон (Белавин; 1865-1925), исповедник. В 1989 г. причислен к лику святых. // Протодиакон Александр Киреев. Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 1943-2011 годах. Изд. 4. М., 2012. С. 128, 633. // Русская Православная Церковь. Изд. Московской Патриархии. М., 1980. С. 103.
2. История иерархии Русской Православной Церкви. Комментированные списки иерархов по епископским кафедрам с 862 г. ПСТГУ. М., 2006. С. 456.
3. Каржанский Н. Процесс Смоленских церковников (1-24 августа 1922 г.). «Свиток». Смоленск, 2008. С. 158.
4. Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году. Сборник документов из фонда Реввоенсовета Республики. ПСТГУ. М., 2006. С. 155-157. // Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковь. Сост. Г. Штрикхер. Кн. 1. «Пропилеи». М, 1995. С. 149-150.) // Следственное дело Патриарха Тихона. Сборник документов. ПСТБИ. М., 2000. С. 198, 308.
5. ГАСО. Ф. 596. Оп. 1. Св. 4. Д. 56. Л. 6. / Смоленский еп. Филипп об отдаче церковных ценностей голодающим. Машинопись (1922) / Вяземский уездный исполнительный комитет, административный отдел.
6. РПЦ в советское время. Кн. 1. С. 163.
7. Каржанский Н. С. 159 // РПЦ в советское время. Кн. 1. С. 164.
8. Каржанский Н. С. 160.
9. ГАСО. Ф. 596. Оп. 2. Св. 4. Д. 56. Л. 34, об. л. 34. // Преосвященный Венедикт (Алентов; 1880-1937), викарий Смоленской епархии. В октябре 1920 г. о. Венедикта из Московского Данилова монастыря перевели в Смоленск, где он исполнял должность секретаря Епархиального управления при преосвященном Филиппе (Ставицком), епископе Смоленском и Дорогобужском. 31.12.1920 г. его привлекли к следствию по делу о «сокрытии народного имущества», и оставили на свободе под подписку о невыезде из г. Смоленска. Отца Венедикта обвиняли в нарушении декрета «Об отделении Церкви от государства». Св. Патриархом Тихоном в начале 1921 г. Венедикт (Алентов) избран и наречен епископом Вяземским, викарием Смоленской епархии. Его хиротония прошла 27.03.1921 г. в Смоленске. К месту назначения преосвященный Венедикт смог выехать, только когда Смоленский губернский трибунал снял с него обвинение в нарушении вышеуказанного декрета. В управление Вяземским Церковным Викариатством он вступил 19.01.1922 г. Начало служения преосвященного на кафедре пришлось на компанию по изъятию церковных ценностей. Владыку Венедикта арестовали 6.02.1927 г. в Вязьме. В заключении он находился в местной тюрьме, а затем его перевели в Смоленский дом предварительного заключения. Епископу Венедикту предъявили обвинение «в монархической пропаганде», но он виновным себя не признал. 20.04.1927 г. его освободили под подписку о невыезде. 8.06.1927 года преосвященного Венедикта вновь арестовали и отправили в Смоленск. Его привлекали по делу «контрреволюционной монархической организации» вместе с епископом Иларионом (Бельским) и др.
10. Каржанский Н. С. 160. // РПЦ в советское время. Кн. 1. С. 165.
11. РПЦ в советское время. Кн. 1. С. 165.
12. Каржанский Н. С. 161. // РПЦ в советское время. С. 166.
13. Там же. С. 165.
14. Каржанский Н. С. 162. // Политбюро и Церковь. 1922-1925 гг. «РОССПЭН». «Сибирский хронограф». М., Новосибирск. 1997. С. 130-131.
15. РПЦ в советское время. С. 166.
16. Политбюро и Церковь. С. 139.
17. РПЦ в советское время. С. 167.
18. Там же. С. 167.
19. Каржанский Н. С. 162. // РПЦ в советское время. С. 167.
20. Политбюро и Церковь. С. 477-478.
21. Каржанский Н. С. 166-167. // Следственное дело Патриарха Тихона. С. 308. // Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти. 1917-1943. Сборник в 2 ч. Сост. М.Е. Губонин. ПСТБИ. М., 1994. С. 257.
22. Наталья Ивановна Седова (1882-1962) - Троцкая – заведующая отделом по делам музеев и охраны памятников искусства и старины Народного комиссариата просвещения РСФСР.
23. Каржанский Н. С. 175-176. // В.И. Матвеев - сотрудник газеты «Рабочий» направленный в ЦК Помгола ВЦИК в апреле 1922 г.
24. Каиль М.В. Власть и православные верующие в российской провинции начала 1920-х годов. Смоленск, 2008. С. 168. // Каржанский Н. С. 176.
25. Протоиерей Валерий Лавринов. Обновленческий раскол в портретах его деятелей. «Общество любителей церковной истории». М., 2016. С. 562. // История иерархии Русской Православной Церкви. Комментированные списки иерархов по епископским кафедрам с 862 г. ПСТГУ. М., 2006. С. 460.
26. Следственное дело Патриарха Тихона. С. 308.
27. Каржанский Н. С. 100-101. // Акты Святейшего Патриарха Тихона. С. 257.
28. История иерархии РПЦ. С. 460.
29. Следственное дело Патриарха Тихона. С. 384-385.
30. Акты Святейшего Патриарха Тихона. С. 416. // Следственное дело Патриарха Тихона. С. 415.
31. История иерархии РПЦ. С. 36. // В 1922-1927 гг. Астраханской кафедрой управлял священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Тверской (+ 1937; память 31 / 18 (ст. ст.) декабря).
32. Современники о Патриархе Тихоне. Сост. М.Е. Губонин. Т. I. ПСТГУ. М., 2007. С. 358-359. // История иерархии РПЦ. С. 37. // Игумен Иосиф (Марьян). О жизни и роли в церковной истории архиепископа Астраханского Филиппа (Ставицкого). / ЖМП. № 5. Издательский Совет РПЦ. М., 2005. С. 65-66.
33. Современники о Патриархе Тихоне. С. 383.
34. История иерархии РПЦ. С. 37, 350.
35. Там же. С. 36.
36. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Старогородский; 1867-1944). // Высокопреосвященный Корнилий (Попов), архиепископ Горьковский и Арзамасский (1874-1966). В обновленческом расколе находился на разных кафедрах в 1922-1943 гг. // Протоиерей Валерий Лавринов. Обновленческий раскол в портретах его деятелей. «Общество любителей церковной истории». М., 2016. С. 326-327.
37. Патриарх Московский и всея Руси Алексий I (Симанский; 1877-1970). / Протодиакон А. Киреев. С. 634.
38. История иерархии РПЦ. С. 36, 38.
39. Там же. С. 434.
40. Современники о Патриархе Тихоне. С. 391. // Протодиакон А. Киреев. С. 634. // Высокопреосвященный Макарий (Даев), архиепископ Можайский (1888-1960) – помощник Управляющего Московской епархией. // Высокопреосвященный Никон (Петин), архиепископ Одесский и Херсонский. // Игумен Иосиф (Марьян). С. 71.

Иеромонах Даниил (Сычёв), старший священник 

Спасо-Богородицкого Одигитриевского женского монастыря под городом Вязьмой